Между роботом и обезьяной

Илья Латыпов О психотерапии 0

Ну что, хорошие новости подошли . Вышла-таки моя книга. После долгих дискуссий решено было остановиться на названии «Между роботом и обезьяной. Искусство найти в себе человека». Она уже есть в Лабиринте в предзаказе (https://www.labirint.ru/books/786126/) , на сайте издательства «Неолит» (https://forum-books.ru/…/mezhdu-robotom-i-obezyanoj…/ — если напишете, что от меня, то стоимость 650 с доставкой в любой город) и скоро будет на Литресе в электронной форме. А в магазинах через неделю-другую можно будет посмотреть.

Из аннотации: «Множество обращений к психологам и психотерапевтам связано с тем, что люди выгорают на работе и в семье, относясь к себе как к машинам с бесконечным ресурсом. Один из вопросов, который часто задает себе человек — «как мне относиться к себе»? Как к живому, чувствующему, страдающему и радующемуся существу, или как к роботу с набором функций, вся ценность которого заключается в том, насколько успешно и быстро он выполняет свою работу? В книге затронуты такие вопросы, как функциональное и эмоциональное отношение к себе, насилие над собой и другими, способность заботиться о себе, поддержка и самоподдержка. Особое внимание уделено «внутренней обезьяне» — нашим эмоциям и тому, как их распознать, о чем они пытаются сообщить и как с эмоциями обходиться, чтобы они были нам поддержкой, а не врагом или помехой».

Я честно стремился и в самой книге найти баланс между рациональным объяснением чего-либо и эмоциональным проживанием того, о чем идет речь. Есть вставки, состоящие из моих постов, которые публиковались здесь, но в основе своей книга — новая. О том, как мы ищем свои собственные, человеческие способы жить, находясь между неживым, функциональным, зажатым правилами и нормами способом — и между спонтанным, ярким, полным жизни, но при этом грозящим хаосом и разрушением путем (младенец — идеально спонтанное и естественное существо, но вряд ли нам захочется иметь дело со взрослым «младенцем»). Идея не в том, что быть функциональным роботом очень плохо, а эмоциональной обезьяной — хорошо, а в том, что нам постоянно приходится выбирать между этими двумя крайними полюсами.

В первой части книги речь идет про функциональность и эмоциональность, про человеческую агрессивность (в гештальтистском понимании), про грань, переступая которую, мы переходим к насилию (над собой и над другими). Есть и про столь «любимую» многими пассивную агрессию, про наши базовые потребности (в безопасности, принятии, признании и потребность в смысле). Это не учебник — охвачено далеко не все, но я надеюсь, что получился именно разговор с читателем о тех важных вопросах, которые очень часто затрагиваются во время психотерапии. Заканчивается эта часть «тремя правилами самоподдержки» (какие — узнаете в книге :)).

Вторая часть целиком посвящена эмоциям — зачем они нам и как с ними обходиться (а они не являются самоценными — у них есть вполне конкретные задачи). Главная (но не единственная!) идея — что каждая эмоция несет определенные сообщения человеку, сигналы о реакциях его внутреннего мира на происходящее. И важно попытаться их распознать. Это тоже не научный трактат, я не сильно заботился о четкой классификации и полноте охвата. Но место нашлось для таких переживаний и чувств, как: тревога, страх, злость, стыд, вина, гордость, уважение, благодарность, зависть, обида, жалость, высокомерие, унижение, презрение, отвращение, горе, тоска, отвержение, нежность, привязанность и любовь. А последняя глава — про опыт близости. Мне кажется, доброе завершение .

Я очень благодарен многим своим коллегам за мысли, которые они высказывали как в личном общении, так и в своих статьях и книгах — в конце концов, моя книга — это переложение своим языком того, о чем мы часто разговариваем. Благодарен и всем своим клиентам — если психотерапия основана на отношениях, то невозможно оставаться не затронутым, не обогащенным тем жизненным и эмоциональным опытом, которым со мной делятся… И если книга поможет приблизиться читателю к самому себе — то я свою задачу буду считать выполненной. В конце концов (цитируя самого себя), «счастье — не в том, чтобы стать лучше или получить больше, а в том, чтобы услышать и обрадоваться самому себе». Очень волнуюсь по поводу того, зайдет ли она читателям (с периодическими наплывами «синдрома самозванца», но все, что можно было, уже сделано — остается ждать.

Упускаемая жизнь

Илья Латыпов О психотерапии 3

Иногда нам бывает трудно обращать внимание на актуальные вызовы жизни, стоящие перед нами, и энергия эмоций, которые рождаются в ответ на столкновение с этими вызовами, перенаправляется на что-то совсем другое — пусть и косвенное связанное с избегаемым.

Так, несколько лет назад меня вдруг очень сильно озаботили мои родинки. Ну, всем известно, что из них может развиться меланома, и поэтому хорошо бы периодически обращать внимание на них. Я на протяжении трех десятков лет этим совсем не заморачивался, а потом раз — и вдруг сразу несколько родинок — совсем не новых — стали предметом моего беспокойства. Параллельно я вдруг сильно озаботился тем, чтобы меня не кусали клещи — энцефалит и все эти прочие болячки. Но опять-таки: я два десятка лет ходил в экспедиции, с прививками и без прививок, снял с себя просто невероятное множество как впившихся, так и не впившихся насекомых. Да, небольшая тревога меня всегда сопровождала в моменты, когда я выкручивал клеща из собственной кожи, но чтоб вот так сильная тревога и еще вообще ДО моего похода куда-то в лес?

В общем, следил я за своими родинками — увеличились, не увеличились? Края ровные или нет? Цвет как, не поменялся? Устав от этого мониторинга, обратился к врачу. Вердикт был — все в порядке, никаких патологических изменений. На время успокоился, но потом вдруг мелькнула мысль — «а вдруг он что-то пропустил». И я ухватил эту мысль за хвост: похоже, дело не в родинках. Тревога, возникающая как будто бы «сама по себе», блуждает во мне, находя все новые и новые объекты, чтобы уцепиться за их и обрести форму.

И в разговоре с коллегами как-то прозвучала мысль: такая тревога, связанная со здоровьем, иногда возникает тогда, когда ты что-то очень важное упускаешь, не успеваешь в своей жизни. И тогда обостряется страх смерти — вдруг ты умрешь, но не успеешь этого. Но что именно?

Постепенно картина стала проясняться. Моя жизнь к тому моменту медленно, но верно превратилась в функциональную. В ней было много долга, много обязанностей, много текущих задач, роли отца и мужа, но всё меньше и меньше оставалось собственно самой жизни. Этот переход часто совсем незаметен — ты то тут, то здесь себя «поднагружаешь», берешь еще одного клиента (всего лишь один, что такого?), сокращаешь время отпуска (много задач и планов, нужно больше работать и зарабатывать, да и минус два-три дня — что они изменят?). Много включаешься в дела семейные — что-то ремонтировать, помогать с домашками, покупать мебель, выслушивать про школьные и не только проблемы… Всего по чуть-чуть, это не резко свалившаяся гора работы, когда ты ясно и четко ощущаешь всю тяжесть нагрузки… А где среди всего этого функционирования — безусловно важного и ценимого близкими — ты? Получается, ты спасаешь мир — но не для себя. Жизнь уходит, превращаясь в функциональное существование — и страх ее утраты так причудливо воплотился в беспокойство о родинках и едва заметное ощущение тоски. Не о здоровье я тревожился — а об утекающем безвозратно времени моей жизни, когда можно остановиться — и побыть только с собой, солнцем, небом, ветром, любимой книгой… Даже с любимыми детьми и женой, но не как отец и муж-функция, а как теплый, близкий человек — расслабленный, получающий удовольствие от контакта, разрешающий себе брать, а не только отдавать, постоянно думая про то, это и вон то.

Важно за всеми этими тревогами не упустить собственную жизнь…

Чаша матери

Илья Латыпов О психотерапии 0

Представь, что тебе-ребенку мама вручила в руки чашу, до самых краев наполненную водой. «Возьми, доча — это мои чувства и моя жизнь. Тебе нужно очень-очень аккуратно ходить с чашей, и главное — не пролить ни капли. От каждой капли, упавшей на пол, мне будет очень и очень больно. Ты же хорошая девочка — ты позаботишься обо мне?». И ты киваешь головой — конечно, почему бы и нет?

Но с этого момента в нашу жизнь приходит напряжение. Никаких лишних движений — маме будет больно. Тело становится деревянным, шаги — осторожными, а взгляд прикован только к этой чаше, в которую вцепилась окоченевшими руками. И все равно, даже при всех стараниях, капли проливаются — и мама вскрикивает. Тебе стыдно, страшно, виновато — и прилагаешь новые усилия. А собственная чаша стоит где-то в стороне и высыхает. Но о ней толком и не вспоминаешь…

А мама? А ей на самом деле тоже не шибко спокойно. Ведь в руках ребенка — ее собственная жизнь. И поэтому она постоянно следит за тем, что делает и как ведет себя дочь. Туда не ходи — там скользко, упадешь — всю меня разольешь. Тут земля дрожит. Здесь слишком мягко — устойчивость потеряешь. И вообще вот тут лучше стой — хорошее место, я его тебе оборудовала, чтобы ты не делала никаких лишних движений. Аккуратнее!!!

Жесткая, скрепленная страхом и виной связь. Напряжения так много, что в голову даже не приходит вопрос о том, а почему это я должна держать в руках мамину чашу? Почему не мама сама? А когда, в конце концов, этот вопрос приходит в голову, ответ часто таков: не будь эгоисткой! Он обжигает виной, и все идет по-старому.

Причем просто так на землю эту чашу не поставишь. Не только потому, что обязательно прольется много воды и будет много боли. Но и потому, что за годы держания чаши вообще забываешь, что у тебя есть своя, валяющаяся где-то в пыльном углу. И возникает ощущение страшной пустоты, и нужно срочно схватиться за что-то, чтобы руки снова ощутили привычную наполненность. И ближе всего — мамина чаша. Заодно эгоисткой не будешь…

А если все-таки заметишь свою, и, поставив мамину, возьмешь собственную? Ты можешь увидеть, как родитель выплескивая воду из своей чаши, кричит: «смотри, что ты делаешь? Ты мне делаешь больно!»

Вот когда ты переживешь удивление: «Мама, но это же ТЫ сейчас выплескиваешь воду из чаши и причиняешь себе боль! Я эту чашу даже не трогаю! Это же ты сейчас пнула свою чашу, которую я аккуратно поставила на землю, а не я, как ты пытаешься уверить меня!» — вот когда ты сильно-сильно этому удивишься, то тогда можно сказать: сепарация завершилась. Ты сможешь грустить по поводу того, что делает с собой мама (или кто-то еще из очень значимых близких), сможешь проявлять интерес к тому, что есть в ее чаше, предлагать взглянуть в свою, предлагать свою помощь в том, чтобы помочь обращаться с чашей аккуратнее, но узел вины за то, что недостаточно ловка была с чужой жизнью, развяжется. Важно увидеть — и сильно-сильно удивиться…

******************************
UPD. Мама (реальная или существующий образ в нашем сознании) отдает свою чашу не по злому умыслу. Чаще всего она сама всю жизнь носила чужие чаши, и очень плохо представляет, как это — нести свою. Но эту задачу кроме нее решить не сможет никто.

Странные миры

Илья Латыпов О психотерапии 0

Я иногда задаю вопрос: как будет выглядеть тот мир, для которого предназначены многочисленные правила и требования, унаследованные от авторитетных фигур? Каким должен быть мир, в котором эти установки — очень эффективны и целесообразны? И когда люди начинают размышлять и даже фантазировать над этим, получаются очень странные миры — и очень часто к нашей планете они отношения не имеют…
Далее

С чего начинается насилие

Илья Латыпов О психотерапии 0

Мне доводится иногда разговаривать с мужчинами, которые систематически прибегали к прямому насилию в семье — били «своих» женщин, в том числе и в присутствии детей. Потом шло «примирение», и дальше по накатанной, хорошо известной колее. Причем это были не какие-нибудь ужасные психопаты (эти с психологами не разговаривают), а обычные мужчины, по которым и не заподозришь избиений — никаких тебе квадратных челюстей, бугрящихся мышц и дикого взгляда. В их личной истории — бездна физического и психологического насилия уже над ними, когда их пытались сломать в труху и «пересобрать» в удобную, правильную для родителей модель. Правильная модель не получилась — только изуродованная шрамами старая, а неспособность остановиться, когда сталкиваешься с чужой и не поддающейся тебе волей — усваивается. Встречаешься с чужим «нет» или возмущением? Нужно только надавить…
Далее

Своя стая

Илья Латыпов О психотерапии 0

Нам требуется «своя стая». Как бы это ни печалило тех, кто склонен отрицать в себе эту человеческую «слабость», но это так. «Своя стая» — это те, кто нас принимают, кто считает нас «своими». Причем критерии «свойскости» не всегда можно четко и ясно сформулировать. Но один я могу назвать – это способность разделять переживания друг друга, быть услышанным в своей радости и в печали. И способность уже самому услышать других. В своей компании нас очень редко посещает (если вообще бывает) чувство стыда из-за несоответствия тебя, твоих особенностей – и остальных.
Далее

С нами нужно бережно…

Илья Латыпов О психотерапии 4

На днях осознал, как редко мне доводится слышать, когда люди говорят о своих отношениях с другими, про удовольствие от общения. Мужчины и женщины собираются на свидания, волнуются, напряжены, думают о том, какое впечатление произведут, или напротив, пытаются убедить себя, что «это всего лишь встреча, ничего особого, так, посмотрим друг на друга, там будет видно». Кто-то уже успел заочно жениться/выйти замуж и развестись — и все это за несколько минут, и настроение уже соответствующее: зачем идти на встречу с этим человеком?! Мало кто идет за удовольствием — получить его самому и доставить другому. И речь совсем не о сексе…
Далее